С начала сентября 2022 года в Белгородскую область на границу с Украиной массово отправляют срочников, пишет издание «7×7». В начале войны российское руководство, в том числе лично президент Владимир Путин, обещало, что солдат срочной службы не будут задействовать в «специальной военной операции». Формально призывники в ней и не участвуют, так как находятся на территории России — однако по факту они регулярно попадают под обстрелы, получают ранения и погибают.
Матери срочников рассказали журналистам, что их дети стоят «самые первые» на границе и «даже видят украинских солдат». Они живут в блиндажах, ходят в наряды и несут караул, как пограничники. При этом сами пограничники, а также росгвардейцы, патрулирующие периметр, находятся за ними. «[Срочники] стоят впереди пограничников, как мишени. Мужики взрослые, которые за это получают зарплату и пошли в пограничники по своей воле, стоят за нашими малолетками необученными. А нашим платят 2319 рублей, по-моему», — заявила «7×7» одна из матерей.
Необходимой подготовки у срочников нет — их матери со слов сыновей рассказывают, что за несколько месяцев их один-два раза вывозят на стрельбище, хотя руководство отчитывается о ежедневном обучении. Одна из собеседниц «7×7» рассказала, что срочникам назначают военные специальности, которые не соответствуют их подготовке, другая — что они живут в блиндажах, которые строят сами.
«Их буквально через две недели после присяги отправили в поля. Пару раз были на стрельбищах, и все — роют окопы. Они учатся всему в полях, и выживать тоже», — рассказала еще одна мать солдата срочной службы. Также солдатам не хватает экипировки и еды — их привозят волонтеры.
[Мать одного из срочников по имени Марина] сказала, что сын жил в блиндаже с земляным полом и двухэтажными кроватями, им не всегда привозили воду для бани. В январе губернатор Вячеслав Гладков выложил фото блиндажа других военных: с новогодними украшениями, книгами по психологической помощи и большой баней. Марина в комментариях оставила фото с места службы своего сына и предложила властям поехать туда с проверкой. Один из замгубернаторов пообещал навестить ее сына, но не доехал к нему из-за обстрелов. Марина сама ездила туда в бронежилете по вечерам: днем «сразу прилетами встречают».
Как подсчитали журналисты «7×7», за последние несколько месяцев в Белгородской области в результате обстрелов были убиты как минимум семь солдат срочной службы. Официально власти об этом не сообщают: так, во время обстрела 16 января, по данным «7×7», погибли как минимум три срочника — и ни губернатор Вячеслав Гладков, ни Минобороны не подтверждали даже сам факт обстрела.
Матери срочников, которых отправляют на границу, подают коллективные жалобы в Минобороны, Генпрокуратуру и другие ведомства, выходят с пикетами к правительственным зданиям. Власти отвечают, что все происходит в рамках закона, что их сыновья находятся на территории России и к участию в войне их не привлекают. В официальных ответах матерям, например, говорят, что их сыновья отправлены в Белгородскую область, чтобы «выполнять ряд бытовых и хозяйственных задач», а также «для выполнения такелажных работ» или «для охраны приграничной зоны».
Матери военных также опасаются, что их сыновей могут оправить непосредственно в зону боевых действий — из-за того, что после объявления об аннексии по российскому законодательству ДНР и ЛНР, а также Запорожская и Херсонская области являются территориями РФ.
Большинство матерей не предпринимают каких-либо действий, так как опасаются, что из-за этого их сыновьям может быть только хуже. На тех, кто пытается привлечь внимание к проблеме, оказывают давление: так, еще в январе депутат Госдумы от «Единой России» Татьяна Буцкая попросила СК завести уголовные дела за «фейки» об армии на объединение «Совет матерей и жен», поскольку женщины якобы ведут «враждебную антигосударственную и криминальную деятельность». Командиры угрожают проблемами и самим срочникам, матери которых занимают активную позицию.
