Использование FPV-дронов, которые позволяют оператору видеть картинку от первого лица, становится все более важным фактором, определяющим характер боевых действий в Украине. К такому выводу пришли военные аналитики Майкл Кофман, Роб Ли, Конрад Музыка и Франц-Стефан Гэди, съездившие на фронт и поговорившие с бойцами ВСУ. Они отмечают, что прошлой зимой Украина лучше адаптировалась к применению дронов, частично компенсировав ими нехватку артиллерийских боеприпасов. Однако Россия успешно скопировала украинскую тактику и нарастила производство дронов до такой степени, что теперь использует их для ударов по отдельным военным. При этом, как отмечают эксперты, активность боевых действий на фронте в целом снижается и прорывов ни у одной стороны пока нет. Disinfo Watch пересказывает, о чем говорили эксперты по итогам поездки на фронт в последнем эпизоде подкаста War On The Rocks.

В подкасте беседуют четыре военных аналитика:

  • старший научный сотрудник Фонда Карнеги Майкл Кофман;
  • старший научный сотрудник Института исследований внешней политики Роб Ли;
  • глава польского аналитического центра Rochan Consulting Конрад Музыка;
  • старший научный сотрудник Международного института стратегических исследований Франц-Стефан Гэди.

Все они регулярно анализируют ход боевых действий в Украине. Интервью «Медузы» с Робом Ли, в которых он оценивал ситуацию на фронте в 2022 году, можно почитать здесь и здесь. А здесь — подробный разбор украинского контрнаступления, сделанный «Медузой» в августе 2023 года в том числе на основе выводов военных аналитиков.

Эксперты называют одним из определяющих факторов последних месяцев на войне в Украине массовое использование FPV-дронов. По словам Роба Ли, который сравнивает увиденное на фронте со своей прошлой поездкой в сентябре, роль FPV-дронов в боевых действиях значительно выросла. При этом если прошлой зимой Украина сумела научиться использовать дроны раньше, чем Россия, в некоторой степени компенсировав этим нехватку артиллерийских боеприпасов, то сейчас российские войска имеют преимущество как в артиллерии, так и в использовании FPV-дронов.

«Они [российские войска] эффективно скопировали то, что делала Украина. Проблема в том, что они могут производить дроны в больших масштабах, чем Украина до сих пор», — говорит Кофман.

О том, что Россия существенно нарастила производство дронов, говорит и Роб Ли. По его словам, производство выросло до такой степени, что дроны применяют для ударов по отдельным военным. Массовое применение FPV-дронов, как отмечают эксперты, стало одним из факторов, которые диктуют Украине, как и в какое время суток вести боевые действия, и существенно ограничивают ее в использовании техники. 

По словам Кофмана, в течение дня движение техники на линии фронта в основном остановлено, и оперировать ею ВСУ могут только утром и вечером. Кроме того, как отмечает Роб Ли, российские войска при помощи дронов наносят удары по скоплению украинской техники — а если ее нельзя сконцентрировать на одном направлении, то и ожидать какого-либо прорыва невозможно.

Однако дронами успешно оперируют и украинские военные. Конрад Музыка описывает увиденную им атаку, которая заняла четыре с половиной минуты и началась с того, что украинский дрон обнаружил взвод российских солдат. Через 30 секунд военные были обстреляны из минометов, а еще через четыре минуты в эту группу попал кассетный боеприпас.

При этом, как отмечает Франц-Стефан Гэди, важную роль на фронте продолжает играть и бронетехника, при поддержке которой проводятся атаки, начатые дронами. Кофман добавляет, что вместе с «технологическим» трендом, который наблюдается в боевых действиях, большое значение также имеют такие ресурсы, как артиллерийские боеприпасы и качество живой силы.

По мнению Кофмана, полноценной заменой артиллерии FPV-дроны пока не станут, и они не могут использоваться массово из-за того, что мешают сигналам друг друга.

В ближайшие месяцы, как отмечают эксперты, Украине будет важно попытаться устранить ресурсные ограничения и свести к минимуму преимущества, которыми обладает Россия в производстве дронов. Кроме того, ВСУ, как замечает Музыка, необходимо подумать о том, как они собираются проводить свои будущие боевые операции, «если планируют что-то более масштабное», потому что текущий наступательный потенциал, по его мнению, уже в значительной степени исчерпан.

Еще одна проблема, говорит Кофман, связана с тем, что обе стороны мобилизуют преимущественно мужчин в возрасте от 30 до 50 лет, которые, по сравнению с 18-летними призывниками, находятся в худшей физической форме. При этом зачастую из-за того, что использование техники ограничено угрозой применения дронов, солдатам приходится проходить до линии фронта пешком по пять—шесть километров.

Другое существенное изменение на фронте, отмеченное экспертами, связано со снижением активности боевых действий. По словам Майкла Кофмана, бойцы в основном неподвижно сидят в окопах, а боевые столкновения происходят не на уровне усиленных рот, а на уровне взводов и штурмовых групп, состоящих всего из нескольких человек.

Роб Ли добавляет, что украинские войска продвигаются не более чем на 100 метров в день и эксперты уже «не измеряют прогресс в километрах». По его словам, если стратегия состоит в том, чтобы добраться до Крыма или даже до ключевого на пути к полуострову города Токмак в Запорожской области, то использование небольших подразделений не даст результата.

Майкл Кофман соглашается с выводами главкома ВСУ Валерия Залужного, сделанными им в интервью The Economist в начале ноября, и отмечает, что на нынешнем этапе ни с одной из сторон прорыв не возможен, и война становится еще более позиционной. По его словам, на этом этапе обе стороны по сути «перетягивают канат» на разных участках линии фронта, но без значительных успехов, которые можно было бы продемонстрировать.