В 2018 году в Уфе арестовали троих полицейских, подозреваемых в сексуализированном насилии в отношении 23-летней Гульназ Фатхлисламовой, работавшей в должности дознавателя. Через год суд отправил обвиняемых в колонию, но уже в 2020-м Верховный суд Башкирии отменил приговор двум из них, а третьему снизил срок. Все они, включая пострадавшую, лишились должностей в полиции. Фатхлисламова столкнулась с травлей в СМИ, а также получила иск от МВД. Об этом она рассказала в интервью «Русской службе Би-би-си», которая называет дело Фатхлисламовой одним из самых громких дел о сексуализированном насилии в современной России. Мы пересказали эту статью.
Об уголовном деле против уфимских полицейских стало известно в конце октября 2018 года. По версии следствия, в ночь на 30 октября 23-летняя девушка, работавшая дознавателем, подверглась нападению со стороны троих коллег в здании отдела по вопросам миграции МВД России по Уфимскому району. Против подозреваемых завели дело по статьям об изнасиловании группой лиц (пункт «а» части 2 статьи 131 УК) и насильственых действиях сексуального характера (пункт «а» части 2 статьи 132 УК).
По делу арестовали 51-летнего начальника отдела МВД по Уфимскому району Эдуарда Матвеева, 50-летнего главу отдела МВД по Кармаскалинскому району Салавата Галиева и 34-летнего начальника отдела по вопросам миграции ОМВД по Уфимскому району Павла Яромчука.
Уфимские СМИ сообщали, что факт секусализированного насилия подтвердила экспертиза: пострадавшая получила множественные повреждения тканей, на ее теле были найдены биологические материалы одного из фигурантов. Утверждалось, что речь идет о Яромчуке.
Незадолго до ареста обвиняемых уволили с постов. Пострадавшая и ее коллега также лишились должностей дознавателей по итогам служебной проверки «по факту грубого нарушения служебной дисциплины». В ходе проверки, заявили в МВД по Башкирии, было установлено, что две дознавательницы вместе с тремя руководителями подразделений республиканского МВД распивали спиртные напитки в здании отдела МВД по Уфимскому району. Что в случае обвиняемых в насилии, что в случае пострадавшей и ее коллеги, ведомство заявило, что полицейские были уволены за совершение «проступка, порочащего честь и достоинство сотрудника полиции».
Следствие имя пострадавшей не раскрывало. СМИ изначально писали, что потерпевшая — дочь заместителя руководителя Росгвардии по Башкирии. Позже из публикаций СМИ, в том числе «Комсомольской правды», стало известно, что речь идет о Гульназ Фатхлисламовой. Газета активно освещала дело, выдвигая противоречивые версии случившегося со ссылкой на источники и адвокатов подозреваемых. В частности, в одной из публикаций обозреватель «Комсомольской правды» Ульяна Скойбеда заявила, что насилия не было, и фактически обвинила Фатхлисламову в оговоре коллег из-за того, что девушку решили уволить.
Позже Следственный комитет по Башкирии возбудил уголовное дело о нарушение неприкосновенности частной жизни и тайны переписки (статьи 137 и 138 УК) из-за одного из текстов «Комсомольской правды» об этом деле. Правозащитники «Правовой инициативы», представляющие интересы Фатхлисламовой, рассказали, что в статье была «раскрыта информация из материалов уголовного дела»: фотографии потерпевшей в нижнем белье во время освидетельствования, снимки протокола опознания и заключения экспертиз, а также скриншоты личной переписки из протокола следственных действий. Кроме того, Скойбеда указала настоящие фамилию, имя и отчество пострадавшей.
В заявлении в СК Фатхлисламова отмечала, что не давала согласия на распространение сведений о своей личной жизни. По информации «Русской службы Би-би-си», до суда дело пока не дошло. С аналогичной жалобой Фатхлисламова обратилась в Европейский суд по правам человека, где ее еще не начали рассматривать.
Фатхлисламова утверждает, что в день, когда произошло сексуализированное насилие, старшая по званию коллега сообщила, что начальство вызывает ее в отдел по вопросам миграции и за ней прислали служебную машину. Когда она приехала, трое начальников отмечали «какой-то праздник несуществующий, день комсомола». Они же потребовали, чтобы приехавшие сотрудницы пили вместе с ними. Фатхлисламова считает, что ее в тот вечер специально споили.
В СИЗО бывшие полицейские провели несколько месяцев. Весной 2019 года суд перевел всех троих обвиняемых под домашний арест. Еще через несколько месяцев районный суд в Уфе приговорил троих бывших руководителей местной полиции к реальным срокам заключения. Яромчуку назначили шесть лет колонии, Матвееву и Галиеву — по семь лет колонии каждому. Однако меньше чем через год кассационный суд отменил приговор бывшим полицейским и постановил передать дело на новое апелляционное рассмотрение в Верховный суд Башкирии.
В итоге Матвеева и Галиева оправдали, а Яромчуку снизили срок заключения с шести до четырех лет. По словам адвоката Матвеева, суд принял такое решение, поскольку «никаких доказательств вины не было». Бывшие полицейские с начала процесса настаивали на своей невиновности. Прокуратура и Фатхлисламова обжаловали решение суда, но его оставили без изменений.
Суд также обязал троих бывших полицейских выплатить Фатхлисламовой 2,9 миллиона рублей за моральный ущерб. Изначально девушка требовала 100 миллионов рублей. Пока, пишет «Би-би-си», компенсация выплачена не была.
Гульназ Фатхлисламова устроилась работать в полицию Уфы сразу после института и успела проработать в должности дознавателя всего полтора месяца. Интерес к ее истории она объяснила тем, что все участники происшествия были полицейскими, а ее отец работал замначальника региональной Росгвардии.
После случившегося, заявила Гульназ, она «разочаровалась в журналистской этике». «Потому что за все время ее вообще никак я не почувствовала», — добавила девушка.
Изначально она не хотела общаться с журналистами: «Было, во-первых, тяжело. Во-вторых, я не хотела светиться по этому поводу, чтобы не говорили, что я на этом ловлю хайп». Однако, по ее словам, «все хотели», чтобы она говорила и пытались вынудить ее ответить на многочисленные публикации в СМИ. Девушка стала давать комментарии после того, как Верховный суд оправдал двоих из трех обвиняемых по делу.
Гульназ сказала в интервью, что пресса, особенно региональная, фактически встала на сторону обвиняемых и подробно обсуждала подробности случившегося. Особенно, рассказала Гульназ, ее «бесила фраза „дознавательница из Уфы“»: «Какое-то клеймо на меня повесили непонятное, хотя это несклоняемая должность — дознаватель. Могли это все преподнести нормально, а не как на посмешище».
По ее словам, поводом для журналистов «словить хайп и рейтинги поднять» стал и сам суд, хотя дела о сексуализированном насилии рассматриваются в закрытом режиме. В качестве примера она привела одно из заседаний, на котором адвокат одного из обвиняемых потребовал нарисовать план помещения, где произошло преступление. На следующий день рисунок обсуждали на одном из сайтов Уфы, назвав заседание «довольно творческим».
В интервью Гульназ обвинила вынужденную публичность в том, что она не смогла найти работу и построить жизнь на новом месте. По ее словам, она пробовала уехать в Москву, но и там «ее узнали». «Для меня это был удар, что меня и в Москве знают. Меня, конечно, словесно все поддерживали, но никто действиями это не проявил. Не смогла я в Москве, на самом деле. Опыта было мало, и вообще было тяжело обосноваться. И я вернулась обратно», — рассказала она.
«СМИ сделали так, чтобы общество подумало обо мне плохо, и это у них получилось, потому что у меня не было смелости и решительности что-то сказать о себе тогда», — добавила Гульназ. По ее мнению, отчасти отношение к ней связано с тем, что фигуранты дела в день насилия употребляли алкоголь. Из-за этого же, рассказала девушка ее уволили из полиции.
Основанием для увольнения стала служебная проверка, в ходе которой, считает Гульназ «произошла смысловая подмена». Ее коллеги рассказали, что девушка провокационно вела себя на корпоративе месяцем ранее: «танцевала вульгарно, приставала к сотрудникам». Позже, утверждает она, эти суждения применили к преступлению.
«Все показания моих бывших коллег, вообще не относящиеся к преступлению, были включены в служебную проверку, — объяснила Фатхлисламова. — Заключение сделали такое, что я сама себя довела до такого состояния, в котором не могла контролировать свои действия, что привело к чрезвычайному происшествию».
Девушка пыталась оспорить свое увольнение через суд, но не добилась успеха ни в первой, ни в апелляционной инстанции. После того как в силу вступил приговор обвиняемым, Фатхлисламова пыталсь еще раз добиться пересмотра решения в связи с вновь открывшимся обстоятельствам, но ей отказали.
При этом само МВД после увольнения через суд потребовало от Гульназ выплатить 600 тысяч рублей, потраченных на ее обучение в ведомственном вузе. По условиям соглашения с институтом, после учебы она должна была проработать пять лет в полиции. Суд обязал девушку вернуть деньги государству. Взыскание за обучение передали судебным приставам, которые арестовали счета и заблокировали все карты Фатхлисламовой.
«МВД таким образом показывает остальным, что лучше не жаловаться, если не хотите потерять работу и выплачивать задолженности», — сказал «Би-би-си» юрист «Правовой инициативы», которая представляет интересы Гульназ.
Несмотря на то, что двое обвиняемых оказались на свободе, бывший дознаватель считает, что ей удалось добиться справедливости: «Люди-то наказаны, люди сидели в местах лишения свободы. Это уже большое достижение в плане правосудия. Этого я смогла добиться, проливая столько слез и не пропуская ни единое судебное заседание».
Защита обвиняемых в суде также настаивала на том, что Гульназ сама виновата в случившемся. Адвокаты, рассказала бывшая дознаватель, заявляли, что она «склонна к распитию спиртных напитков» и «распущенная в половом плане». «Они хотели выставить меня такой. Это вообще ужасно — люди, которые почти в три раза меня старше. До какой степени нужно быть не человеком, чтобы вот так унижать другого, кто для тебя мог бы являться, например, дочерью или внучкой? Для меня это было шоком», — отметила Гульназ.
Защитница потерпевшей Ирина Валиева рассказывала, что у обвиняемых было «более десятка» адвокатов. В общей сложности они задали Гульназ около 800 вопросов, значительная часть которых не имела отношения к преступлению. В частности, во время суда Фатхлисламову спрашивали, когда у нее менструация, занималась ли она раньше анальным сексом, болела ли венерическими заболеваниями, занималась ли сексом с женщинами, а также предлагали нарисовать на доске, как ее насиловали.
На одного из адвокатов, Асляма Халикова, бывшая дознаватель пожаловалась после процесса. По ее словам, он оскорблял ее, обвинял во лжи, пытался подкупить и заставлял дать показания, что она занималась сексом с обвиняемыми по обоюдному согласию. В 2022 году суд лишил Халикова адвокатского статуса сроком на пять лет, но позже ему удалось отменить это решение в Верховном суде Башкирии. В СК также жаловались, что подсудимые и их представители пытались запутать следствие, «выдвигая ложные версии произошедшего, а также дискредитируя личность потерпевшей, в том числе, в СМИ».
«Это было как война реально, кто кого побьет. И на протяжении всего процесса эти люди доказали, что я не зря подала заявление. Как они смотрели на меня, как они обзывали меня, как они вообще хотели меня вывести из равновесия. Я отстояла свое, несмотря на то, что люди говорили, что я плохая», — рассказала Фатхлисламова в интервью «Би-би-си».
Сейчас Гульназ Фатхлисламовой 28 лет. Она зарабатывает частной юридической практикой и продолжает жить в Уфе. Бывшая дознаватель мечтает сделать музыкальную карьеру, учиться на звукорежиссера в местном институте искусств и публикует свои песни и клипы в соцсетях. По ее словам, она не обращалась за психологической помощью после случившегося и «работала над собой самостоятельно». Главной поддержкой для нее, рассказала Гульназ, стали родители и адвокат Ирина Валиева, которую она очень полюбила.
«Вообще без эмоций осталась я, на самом деле, все выплакала в этих судах тогда. В целом, я приняла тот факт, что это есть, это никак не убрать из своей жизни. Я просто живу и хочу делать разные прекрасные вещи. Ну ладно, есть у меня это пятно в прошлом, и что? Значит, я состою из неидеальных своих историй. У каждого есть какой-то изъян, и, наверное, мой изъян в этом. Но я не считаю, что это изъян. У меня не было бы такого, например, характера, мнений о мире и вообще о людях, если бы, например, со мной это не произошло», — сказала она в интервью.
